Несколько лет тому назад я, впервые посетив Пятигорск, вошел в сохраненный историей дом, где остановился Михаил Лермонтов незадолго до смерти.
Помню висящие на стенах написанные рукой хозяина чудные пейзажи величественных кавказских гор, боевое оружие воина-поэта, набросок последнего стихотворения «Русалка», сочиненного им за несколько часов до трагического поединка.
Но особенно врезался в память стол, на который опустили бездыханное тело Лермонтова, принесенное домой товарищами поэта.
Я стоял перед пустым столом в тот самый день и час, когда тело его хозяина при гробовом молчании было сюда положено 15( 27) июля 1841 года...
НА СМЕРТЬ ПОЭТА
Я помню низенькую саклю,
В гостиной неказистый стол,
Где, кажется, дымятся капли
Кровавые... Когда-то дом
Хозяина останки принял.
Еще вчера тот был живой.
Лежал недвижным трупом ныне
Поэт, гордившийся Москвой,
Воспевший Кремль, его святыни,
Прославивший Бородино.
Он плакал о мятежном Мцыри.
Поэту было знать дано
О мрачном будущем Отчизны...
Понуро в сакле я стоял
И сокрушенным духом тризну
Над Михаилом совершал.
Он доблестно служил России
И лирой воспевал Кавказ.
Ему таланта не простили,
Безвременно поэт угас...
Но и сейчас белеет парус
В тумане моря голубом.
Оно, лазурью улыбаясь,
Не знало, вольное, о том,
Что вмиг оброненная шутка
Печатью смерти навсегда
Замкнет в предгории Машука
Поэта вещие уста.